Премьера оперы «Война и мир» Сергея Прокофьева стала десятой постановкой проекта «Русские оперы в Астраханском кремле» Астраханского государственного театра оперы и балета.
Представление одной из самых знаменитых опер XX века стало эпичным завершением международного фестиваля классического искусства «Каспийские сезоны». В разгар репетиционного процесса AST-NEWS.ru удалось поговорить с солистами Мариинского театра Анной Денисовой и Евгением Чернядьевым, приглашёнными для участия в кремлёвском спектакле.
Звёзды прославленного театра – не только коллеги по сцене, но и супруги: на свою астраханскую премьеру Анна и Евгений приехали вместе с сыном Андреем.
Это не первое сотрудничество наших собеседников с АГТОиБ: шесть лет назад Анна участвовала в премьерном показе оперы «Руслан и Людмила» Михаила Глинки на Соборной площади кремля.
– Анна, астраханцам запомнилось ваше яркое исполнение партии Людмилы в 2019 году, а теперь вы предстанете перед ними в образе Наташи Ростовой...
Анна Денисова: В начале лета, когда я находилась на зарубежном контракте, мне пришло предложение исполнить в Астрахани одну из моих любимейших партий в опере «Война и мир».
Известие очень обрадовало, ведь роль Наташи мне хорошо знакома и в ней можно показать все свои возможности. Вспоминая предыдущий опыт работы в Астрахани, без раздумий согласилась. Мне понравился ваш город с солнцем и жарой, которых так не хватает в Санкт-Петербурге, и которые мне комфортна: я родом с Дальнего Востока, где бывает такое же знойное лето, как у вас.
Во время работы над оперой у нас сложились прекрасные отношения внутри коллектива; все эти годы мы поддерживали дружеские отношения с коллегами, следили за успехами друг друга в соцсетях. Поэтому не было сомнений в том, чтобы вновь вернуться в комфортную атмосферу, но уже втроём, с сыном.
– Воплощая свою Наташу Ростову, вы вдохновлялись её ранее созданными образами?
– Многим памятна знаменитая постановка оперы «Война и мир» Андрея Кончаловского, премьера которой состоялась в Мариинском театре в 2000 году. Есть несколько записей этого спектакля, в том числе с Анной Нетребко. Многие солистки берут её исполнение за эталон, чтобы изучать партию, манеры, стиль, костюмы. Это своего рода хрестоматия оперной Наташи Ростовой. Приятно осознавать, что спустя годы после прихода в Мариинский театр, мне посчастливилось принять участие в этом эпохальном спектакле, и не один раз.
Анна Нетребко – потрясающая актриса, тонко чувствующая музыку и максимально эстетично передающая драматические переходы при минимализме действия.
Ещё нравится постановка Парижской национальной оперы, сделанная с невероятным шиком, полностью погружающая в эпоху. Но больше всего вдохновляет Наташа Ростова в исполнении прекрасной Людмилы Савельевой в оскароносном фильме Сергея Бондарчука. Ещё из ярких образов могу отметить трогательную Наташу, воплощённую примой-балериной Большого театра Светланой Захаровой на открытии Зимних Олимпийских игр 2014 года в Сочи. Часто пересматриваю это видео перед спектаклем.
– Считается, что музыка Прокофьева – особая вселенная, как для слушателя, так и для исполнителя...
– Прокофьев для меня – композитор с большим чувством юмора, эдакий музыкальный хулиган, любитель неожиданностей. Ожидаешь услышать определённое развитие мелодии, а он разворачивает её в совершенно другую сторону. К музыке Сергея Прокофьева нужно привыкнуть, понять его язык, тогда через какое-то время приходит умение говорить на этом языке, и даже предугадывать его ходы. Но это небыстрый процесс: сначала ты смотришь на груду нот и не понимаешь, как разобраться в тональном плане и понять логику. А затем она просто впитывается в кровь. Похожее происходит у меня с музыкой Стравинского, когда кажется, что её спеть нельзя, но после изучения и проработки всё становится на свои места.
– Работая в Астрахани, приходится ломать сложившийся стереотип вашей героини?
– Это самое сложное, ведь первообраз роли отпечатывается так чётко, что приходится избавляться от заученных, вошедших в психофизику, моментов. Если в спектакле Кончаловского Наташа предстаёт настоящим мальчишкой в юбке – настолько она живая, подвижная, с угловатыми движениями и резкими жестами, то в нынешней версии передо мной стоит задача меньше суетиться на сцене. Поэтому приходится сдерживаться, кроме моментов, когда действительно уже нельзя удержать эмоции, вплоть до слёз.
Наш режиссёр-постановщик Сергей Новиков – уникальный человек, способный спокойно, без единого крика расставить по местам огромное число участников спектакля, дав каждому задачу, чтобы механизм спектакля заработал как часы. И уже от ключевых поворотных моментов, которые он обозначил, я выстраивала новый рисунок роли.
– Астраханская премьера оперы «Война и мир» прошла в классическом визуальном прочтении с историческими костюмами. Как вы относитесь к более авангардным трактовкам классических оперных сюжетов?
– На сцене Мариинского театра был опыт постановки «Война и мира» в необычном прочтении британского режиссёра Грэма Вика. Спектакль, не лишённый смысла и оригинальности, кому-то очень нравился, у других вызывал противоположные чувства. Но именно этот спектакль сыграл в моём творческом будущем ключевой момент.
С режиссёром нашего оперного класса Санкт-Петербургской консерватории А.О. Степанюком мы готовили отрывок из оперы «Война и мир» – и он разглядел во мне Наташу Ростову «как с картинки», рекомендовав прослушаться в Мариинский театр, где готовилась премьера этого названия в нестандартной трактовке. Главной партии начинающей певице никто не дал, но прослушивание прошло удачно и через полгода меня пригласили исполнить сольную партию в опере «Пиковая дама». Спеть Наташу на сцене Мариинского театра удалось только через семь лет, в 2022 году в постановке Андрея Кончаловского. Можно считать, что именно эта героиня показала путь на сцену одного из лучших оперных театров мира, за что я ей безмерно благодарна.
А что касается современных прочтений – зависит от того, на какого зрителя она рассчитана. Если постановку на классический сюжет будет смотреть молодёжь, то первое впечатление должно быть не искажено и приближено к оригиналу. А уже потом можно выбирать, насматривать, сравнивать, искать смыслы и рассуждать об авангарде.
– Евгений, расскажите о тех партиях, которые вы исполните на премьере в Астраханском кремле?
Евгений Чернядьев: Мне достались партии князя Николая Андреевича Болконского и маршала Даву, которые я не исполняю в Мариинском театре. Выучив и подготовив их, теперь нужно вживаться в образы, ранее мне незнакомые, выстраивать логическую линию каждой роли. Делая это с нуля в короткие сроки, приходится искать образы героев на месте.
– Играть возрастную роль не очень просто?
– Немного необычно исполнять роль старого князя Болконского, которую обычно дают более взрослым солистам. Но когда мне поступило это предложение, с радостью согласился: ведь роль, несмотря на то, что не большая, но многослойная. Я играю не просто пожилого отца главного героя оперы, а человека знатного, с непростой историей. А потом на этот образ нужно наложить ситуацию, когда Николай Андреевич презрительно, с издёвкой разговаривает с Наташей. Мне придётся найти правильную пластику, характерную для пожилого человека.
Второй мой персонаж, маршал Даву, появляется в одиннадцатой картине оперы. Здесь мне предстоит показать раздражённого, обозлённого человека с головной болью, пережившего контузию.
– Как складывается ваша семейная творческая история в Мариинском театре?
– Мы стали вместе появляться на сцене не так давно: работали в опере «Дон Паскуале» Доницетти, где моя супруга играет молодую вдову Норину, а я, разумеется, старика Паскуале, над которым она откровенно издевается. Скоро, надеемся, появимся в опере «Пеллеас и Мелизанда» Дебюсси, где я сыграю жестокого ревнивца Голо, который проявляет жестокость к героине Анны, далеко не в комическом ключе. Также в предстоящем сезоне вполне можем спеть в «Царской невесте» Римского-Корсакова – но там мы с женой будем в семейном родстве, как отец и дочь. Единственный спектакль, где играем очевидных супругов, Мазетто и Церлину – опера «Дон Жуан» Моцарта.
Настоящая трагедия всех басов – практически отсутствие любовных сцен. Им недоступны теноровые и баритональные страсти и лобзания. Так, видимо, исторически сложилось, что удел всех басов в опере – играть стариков, отцов, монахов, да пьяниц-весельчаков.
– Ваш сын ещё не пошёл по вашим стопам?
– Мы предоставили Андрею свободу выбирать то, что он хочет. Но он нас не спрашивает, повторяя за мамой и папой всё, что слышит. Обычно, когда до ночи заняты в театре, сын остаётся с бабушкой, Аниной мамой, которая сейчас в отпуске, а мы приехали в Астрахань со своим маленьким Андреем Болконским.
Интервью провела Екатерина Некрасова.
