Тем временем отец К. Лабунский устроился с 1 сентября 1912 г. в Астраханскую 4-классную торговую школу им. Г.З. и М.С. Косовых преподавателем коммерции (по отделу политэкономии), одновременно выполняя почетную обязанность акцизного надзирателя по VI участку г. Астрахань.
Здесь уникальная библиотека отца тоже была к услугам любознатель¬ного Иеронима, который мог пользоваться лучшими изданиями классиков мировой литературы, истории, философии, коммерции, в частности книгами Дарвина «Проис¬хождение видов», Гомера «Илиада», Библией. Сам же отец Велимира - «поклонник Дарвина и Толстого, большой знаток царства птиц, изучавший их целую жизнь». Неудивительно, что Иероним начитался сочинений Чарльза Дар¬вина и не раз в своих воспоминаниях упоминал это имя.
Творческий путь Лабунского начинается еще с раннего детства в благоприятной семейной обстановке. Им уже создано несколько стихотворений. Уже с самого нача¬ла юный поэт ищет новый путь. Занятия французской поэзией, немецким романтиз¬мом вводят Лабунского в круг своих стремлений, интересов, познаний. Войдя в кон¬такт с поэзией Велимира Хлебникова (сам Велимир «увлекался произведениями но¬вой французской поэзии, читал книги Бодлера, Верлена, Гюисманса, Верхарна, Метерлинка») и, по нашему мнению, с самим автором, он проявляет интерес к проблемам истории, философии, мифологии. Об этом свидетельствует использование впоследствии в своих стихотворениях таких слов, как «жакери», «Офелия», «вальки¬рий», «Парижская коммуна», «Эдисон», «Тагеблатт», «Штреземан», а также в прозе — «безумец Маринетти», «Логос», «бездарный Бурлюк», «Фио эу», «Заратустра Рус¬ской Баячи», «звукопись», «голова Горгоны», «слово-уродец», «удар Толедской шпа¬ги», «лал», «Яхнот», «гиппопотамно слово», «светозар», «Мог - существо, силой во¬ли достигшее всемогущества, могеющее, моганствующее, могатое, могунное, можественное, могатырское», «средневековые Звездочеты», «шествующее будетлянское», «ненужная ижица», «Будетлянин», «промилль», «Мариенгоф» и др.
Потом обнаружилось, что увлеченность Иеронима архаикой, историей, фило¬софской проблематикой почти не отличалась от пристрастий и убеждений кумира Велимира.
Та же знакомая Екатерина Николаевна, влюбленная в музыку, свободно владев¬шая английским, французским и немецким языками, способствовала гуманитарному развитию Велимира, под ее влиянием мог оказаться и Иероним, уже превосходно освоивший французский и немецкий языки. Кумирами Е.Н. Хлебниковой были Бет-ховен, Рафаэль, Леонардо да Винчи. Впоследствии Иероним стал на всю жизнь глашатаем образного видения мира, проповедником искусства глухих, музыки сердца, прекрасным переводчиком указанных иностранных языков.
В 1914 г. после перенесенной скарлатины Иероним потерял слух, в этот период Велимир «Астрахань разлюбил» и уехал в Питер, скитаясь по чужим углам. С этого же года по 1931 г. родители Велимира проживали в доходном доме Полякова на Большой Демидовской (ныне Свердлова, 53). На этой же улице недалеко от этого дома в свое время находилось Училище глухонемых в доме священника Покровского.
Десятилетний Иероним, хотя неожиданно оглох и страдал этим всю жизнь, все же сохранял прекрасное врожденное чувство ритма, изливая звучащие свои строки в стихах, запечатляя память детства, некую музыку. Вместе с азами грамоты - к глухому мальчику приходило осознание себя как личности, а это, в свою очередь, вызывало потребность самовыражения, закрепление собственных чувств и мыслей в прозе и поэзии. С этого и началась творческая реабилитация глухоты. Несомненно, что Иерониму, уже глухому, в 1914 г. попался «Вестник попечительства государыни импе¬ратрицы Марии Федоровны о глухонемых», где появляется сонет оглохшего поэта П.А. Овцына «Летнему утру»:
Привет тебе, утро лучисто-златое!..
С божественным солнцем и пением птиц.
Ты снова нисходишь на лоно земное
И сон изгоняешь с природы зениц!
Любопытно, что еще в 1913 г. Велимир строчил строфы, посвященные жестовой песне:
Темной славы головня,
Не пустой и не постылый,
Но усталый и остылый,
Я сижу. Согрей меня.
На утесе моих плеч
Пусть лицо не шелохнется,
Но пусть рук поющих речь
Слуха рук моих коснется.
Ведь водою из барвинка
Я узнаю, все узнаю...
Кто поет речь руками, коснувшись рук Велимира? Это тайна поэта! Лабунского, прекрасно владеющего украинским языком, живо заинте¬ресовала украинская лексика, поворот к которой произошел в поэзии Хлебникова. Да, Велимир совершил большую работу по перестройке поэтической речи, включив в нее и огромный материал фольклорного украинского языка. Им же запечатлена украинская история в «Смерти Паливоды». Отсюда за словами ряда украинской лек¬сики в поэзии Лабунского можно чувствовать «немой язык понятий». Впо¬следствии во многих стихах Иероним воспевал язык глухого человека, его «тишину», «молчание», осознавая диалогичность жестового языка и роль контекста. Уже в 1922 г. Хлебников сам писал: «Слова особенно сильны, когда они имеют два смысла, когда они живые глаза для тайны и через слюду обыденного смысла просвечивает второй смысл...». В поэзии Хлебникова особое место занимает языковая «заумь», «заумный язык»; изобретаются «звездный язык», язык птицы. Эти языки как бы воз¬мещают, по идее Хлебникова, безмолвие мира, недостаточность языка, т.е. глухонемой язык, истоки которого поэт находил «в священном языке язычества». Так, «пиц, пац, папу» в заговорах есть жестовый язык, как бы «заумный язык в народном слове». Хлебников считал, что глухонемой язык способен стать «ра¬зумным», что он не «бессмысленная» речь, созданная «как средство нетрадиционно¬го общения» (по Тынянову). «Заумь» ярко показана в поэме «Зангези», в стихах «Немь лукает», «Бобэоби пелись губы» и др.
Здесь в сверхповести «Зангези» отражаются неожиданные отголоски: «спящих богов речи», «взрыв языкового молчания», «пространство звучит через азбуку», «слова — нет, есть движения в пространстве и его части - точек, площадей». Здесь поэт в представлении о глухонемой речи показывает свое «насквозь, до тон¬чайших оттенков речи» знание языка, которое «не укладывается ни в какие рамки науки о языке» (по В. Маяковскому). В действительности, он, применяя заумь, раз¬рушил привычные грамматические связи между словами, образовывал около 16 000 неологизмов, окказионализмов (у Маяковского - 2000) для выражения реалий фанта¬стического будущего.
На таком примере показана конструкция:
Бобэоби пелись губы.
Вээоми пелись взоры.
Пиээо пелись брови.
Лиэээй пелся облик.
Гзи-гзи-гзэо пелась цепь,
Так на холсте каких-то соответствий
Вне протяжения жило Лицо.
Можно предположить, что слова Хлебникова о глухонемом языке для Лабунского стали своего рода воззванием, зовом, мобилизацией, кликом, заявлением. От¬сюда видна его установка на семантическое и экспансивное преобразование пиитиче¬ского языка во всех его произведениях от звучания до синтаксиса.
Таким образом, экзистенциальная тема глухонемоты как вымысел Хлебникова, краеугольным камнем которого является рождение слова из языка тишины, нашла от-ражение в реальности, предметности нового языка с его заумью и новым синтаксисом, в материальности жестового сообщения как средства межличностного общения. Мате¬рия мимического диалекта для Хлебникова обладала мировоззренческим характером, сопровождалась образами неожиданностей (например, «птичий» и «звездный» языки, возрождение и обновление популярного в XVIII в. жанра «Разговоров в царстве мерт-вых», код поэта «Звезда розово проплакала в сердцевину твоих ушей»).
Тем не менее зиму 1914-1915 гг. Велимир проводил в Астрахани, на Большой Демидовской улице в «полном одиночестве». Его мог навещать уже оглохший Иероним. В первой половине 1916 г. Вера Хлебникова совершала двухмесячное путеше¬ствие в Швейцарию и лишь в середине года через Лондон возвращалась в Астрахань, поселившись у родителей. Вполне возможно, что Иероним здесь познакомился с Ве¬рой впервые. С той поры произошли романтические отношения между 12-летним Иеронимом и 25-летней Верой и потекли вплоть до февраля 1924 г.
О существовании Астраханского училища глухонемых Иероним узнал еще при переезде в Астрахань благодаря известному наименованию переулка Глухонемых в честь этого учебного заведения. Интерес к очагу глухонемых обострялся у Иеронима, когда тот стал оглохшим. Отсюда произошли контакты Лабунского с воспитанника¬ми и преподавателями училища. Как созвучна заметка Велимира духу 1912 г.: «Про¬стой ум только видит мысли; мыслитель властвует над их весом и владеет ими». «Простой» Лабунский именно как оглохший мыслитель «видит мысли» глухо¬немых и «властвует над их весом». Он знает, что училище основано глухонемой учи¬тельницей Анастасией Васильевной Тимофеевой, которая впоследствии стала его активным соратником в становлении и развитии Астраханского общества глухих.
Февральская революция 1917 г. дала новый импульс объединению глухонемых. 19 марта 1917 г. на массовом митинге глухонемых в Москве звучал призыв: «Граждане глухонемые, объединимся в единый союз!». Вскоре была выпущена брошю¬ра «Всероссийский союз глухонемых». Попала ли она в руки Лабунского — неизвестно. Между тем после Февральской революции 1917 г. Велимир получил пятимесячный отпуск и в армию больше не возвратился. Летом он снова очутился в Астрахани. Встречался ли с ним Иероним, посетивший родителей Хлебниковых, — одному Богу известно. Тем временем 17-24 июля 1917 г. в Москве состоялся первый Всероссийский съезд глухонемых, делегатами которого были чертежник Хлебников Николай Василье¬вич (из Киева) и фотограф Хлебников Александр Семенович (из Курска). Яв¬ляются ли они однофамильцами поэта Велимира - точно неизвестно. Ранее до съезда была распространена газета «Известия Московского комитета глухонемых» (№ 3, 18.06.1917), где упоминается А.С. Хлебников, по инициативе которого в Курске созда¬ется кружок глухонемых. Дошла ли она до Иеронима - неизвестно.
Хотя Иероним получил хорошее домашнее образование «с помощью отца и ма¬тери», ему далось экстерном «среднее образование» в Астраханском ре¬альном училище дважды, в 1917 и 1918 гг. Несмотря на это, Иероним не сторонился Астраханского училища глу-хонемых, благодаря чему он осваивал пальцевую азбуку - дактилологию, научился читать устную речь с лица при любой позе говорящего: прямо, с фаса и профиль, сбоку и «даже с затылка».
Владимир Гусев, член Союза журналистов России, член Российского Общества историков-архивистов, Астраханский общественно-политический еженедельник "Факт и компромат" № 23 (584), 27.06.2014 г.
